ГЛАВА 1. ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО НЕОПЫТНОСТИ

Родительский статус

Вспоминаю притчу про аиста, которую рассказывал мне отец. Всем известно, в чём состоят легендарные обязанности этой птицы: она разносит детей родителям. Так вот задумал аист проверить душевные качества своего очередного подопечного. Спрашивает младенца: если я, мол, выберу тебе особо хорошую семью, то как ты на это отзовёшься? Обрадовался малыш такой возможности, золотые горы аисту сулит. Расстроился аист - и отправил его в семью взяточника. Летит он со вторым младенцем, задаёт такой же вопрос. Этот пообещал, если ему хорошие родители достанутся, всю жизнь о них только и заботиться. Опять аист огорчился, отнёс второго поскорее куда попало и приступил с этим же вопросом к третьему ребёнку. Тот удивился - чего аист от него хочет? Конечно, отвечает, я тебе благодарен буду, да не держать же тебя в изукрашенной клетке. А родителей буду любить, какими бы они ни были. Но у меня самого ведь будут дети, им я и постараюсь воздать за все свои удачи. Возликовал аист - и повлёк мудрого дитятю к самым прекрасным родителям...

Передать детям лучшее, что было вложено в тебя или приобретено тобою, - нормальное родительское стремление. Передать не ради получения чего-то в обмен, а просто потому, что этого требует сердце. Соединять прошлое с будущим ради того вечного, которое свойственно всем временам. Любить, радуясь взаимности, но не требуя её как обязательной дани, не добиваясь невозможной симметрии...

Пока нам не довелось растить ребёнка, следить за его становлением и участвовать в его судьбе, мы сами ещё не вышли из детства, сколько бы лет нам ни было. Когда мы перешагиваем этот порог, когда становимся родителями, жизнь открывается перед нами новыми, важнейшими своими сторонами. Недаром только в это время мы начинаем по-настоящему понимать своих собственных родителей. Мы встречаемся отныне со многими непривычными обстоятельствами, внешними и внутренними. Мы должны выработать своё отношение к ним. Должны обретать новые навыки. Это и есть родительская педагогика в самом широком смысле.

Наша родительская жизнь разворачивается в иных житейских условиях, чем жизнь пред-родительская. На нас ложится новая ответственность - может быть, самая серьёзная ответственность на свете. Постепенно обнаруживается, что мы воздействуем на ребёнка не только специальным обращением с ним, но и всем своим поведением в зоне его существования. А зона эта стремительно расширяется. Всё сильнее становится и воздействие ребёнка на нас. Родителями нельзя быть понарошку.

Мудрость плача и смеха

В области семейного воспитания есть свои роковые предрассудки. Самый трагический из них руководит теми родителями, которые считают, что должны постоянно чему-то учить ребёнка. Конечно, мы можем содействовать развитию малыша, но и затруднять его развитие получается у нас порою не хуже. И для того, чтобы первое возобладало над вторым, нам необходимо прежде всего самим учиться у ребёнка. Только внимание к тем урокам, которые через него преподаёт нам природа, позволит нам быть достойными своего родительского звания.

Ребёнок учит нас глубоко и серьёзно. Нам, взрослым, никогда не удастся научить его вещам, сравнимым с теми, которым мы можем научиться у него. Плачем, смехом, мимикой, жестами, малейшими оттенками своего поведения он учит нас той родительской мудрости, которую мы никогда не сможем воспроизвести словами. Мудрости, которая отличается от обычной житейской умудрённости невероятными вспышками соприкосновений взрослой жизни с жизнью-самой-по-себе. Мудрости, путь к которой открывает наша родительская любовь. Пройдёт много лет, и мы, безнадёжно махнув рукой, скажем классическое: "Вот будут у тебя свои дети, тогда поймёшь..." Ребёнок научил нас тому, что мы не в состоянии вернуть ему обратно.

Плач младенца может изводить соседей, может быть мучительным для бабушки с дедушкой. Для родителей этот плач - не предмет раздражения, а тот первый язык, на котором ребёнок рассказывает им о своей жизни, о своих переживаниях, о самых значительных своих впечатлениях. Это тот язык, на котором он пробует через родителей управлять окружающей действительностью. Это язык недоумения и отчаяния, требования и каприза, неудобства и боли, меланхолии и возмущения. А что несёт в себе смех малыша, его улыбки, его движения и жесты... Вот будут у вас свои дети, тогда поймёте. А если есть, то что же вам рассказывать!..

Плачем и смехом, каждым своим откликом на окружающую его жизнь ребёнок приобщает нас к своему волшебному бытию, свободному от обилия мелочной информации, от наработанных с возрастом клише, от привычного давления обыденности. Не так уж долго продержится этот мир в его и в нашей с ним жизни. И главная задача заключена не в том, чтобы помочь малышу как можно скорее вырасти из этого мира, а в том, чтобы успеть как можно глубже воспринять его поучения.

Не передаётся в наследство

Как было бы замечательно, если бы сформированные педагогикой свойства включались в генетический механизм наследования!.. Увы, это не так. Доброта и честность, воспитанные в детях, не становятся наследственными качествами внуков и правнуков. Сколько ни старайся, но каждому поколению приходится начинать всё сначала. Педагогика в этом отношении оказывается слабее алкоголизма и сифилиса, которые могут вызвать мутации генофонда.

Правда, педагогика может создавать методы торможения нежелательных наследственных признаков и развития желательных, дополняя тем самым деятельность биологических механизмов. Преемственность педагогических усилий образует как бы свою особую, социальную наследственность, накладывающуюся на наследственность генетическую.

Правда, препятствуя искажённому формированию личности (например, возникновению пристрастия к алкоголю), педагогика может косвенным образом воздействовать и на условия мутации генов.

Правда, влияя на индивидуальные вкусы и душевные потребности человека, педагогика неприметно участвует в выборе, определяющем супружескую пару, а значит и в формировании генотипа потомства.

И всё-таки, казалось бы, человечеству должно быть обидно - снова и снова, на каждом поколении, в каждой семье, приниматься за одну и ту же работу...

Но это только на первый взгляд.

Действительно, разве одна и та же работа предстоит педагогике в каждом поколении? Разве не подвержены её задачи тонким и важным изменениям: от века к веку, от десятилетия к десятилетию, от года к году, а главное - от человека к человеку?.. Может быть, воспитание потомства потому и отделено у нас от биологического наследования признаков, что наиболее существенные для развития человечества факторы не должны действовать автоматически, без сознательного участия самих людей. Тогда в невозможности перевести педагогику на генетические рельсы есть глубокий и отрадный смысл. Тогда необходимо снова и снова обращаться к проблеме воспитания, к тому, как, говоря словами восточной пословицы, "человека человек человеком делает".

Принципы отношения к принципам

У Лескова есть рассказ про человека, который столь отчаянно стремился к соблюдению своих принципов, что искалечил себе этим всю жизнь, да и закончил её преждевременно, пытаясь силой воли преодолеть свои органические возможности. Ещё трагичнее была бы история воспитателя, сосредоточенного на неукоснительном соблюдении своих педагогических принципов. Одно дело - расплачиваться за свою твердолобость самому, другое - заставлять расплачиваться ребёнка. Нельзя поклоняться принципиальности самой по себе: есть более важные вещи. "Будь другом, а не принципом", - как говорил один мудрец.

Вместе с тем без принципов не обойтись. Осознанные или неосознанные, они составляют костяк поведения любого добросовестного воспитателя. Наше искусство состоит в том, чтобы сохранять внутреннее равновесие между соблюдением принципов и разумным их преодолением.

На чём же основываться тому, кто не стал ещё искусным воспитателем, кто не набрался ещё педагогического опыта? Могут ли у него быть свои педагогические принципы? Конечно.

Это прежде всего свои взгляды на жизнь - фундамент педагогических принципов. Это бесценный опыт собственного детства. Он может быть положительным ("со своим ребёнком я буду вести себя так же") или отрицательным ("со своим ребёнком ни за что не буду так обращаться"), но это важнейший, неповторимый опыт, это основа для выбора. Семейные принципы взаимоотношений - они тоже могут постепенно превратиться в принципы педагогические. Традиции окружения. Национальные обычаи. Наконец, существенным источником педагогических представлений служат книги. В них находишь пёструю россыпь зрелых, выношенных, но пока ещё чужих принципов. Те из них, что придутся по душе, предстоит усвоить, освоить, принять в себя, а главное - проверить в жизни.

Хорошо, когда принципы сложились заранее, насколько это возможно, до того, как становишься воспитателем. Но заранее - не значит раз и навсегда. Принципов надо придерживаться, но не держаться за них во что бы то ни стало. Принципы отношений с ребёнком могут так же развиваться, как развивается сам ребёнок, как развивается вместе с ним тот, кто его воспитывает.

Похвальное слово неопытности

Родительский опыт - весомый фактор в семейном воспитании. Но весомость его двояка. Опыт способствует уверенности поведения, усиливая вместе с тем его инертность. Многим опытным родителям не хватает именно неопытности - качества, которое поначалу даётся всем нам даром.

Опытность, при всех её достоинствах, чаще всего связана с образованием наезженной колеи привычных действий и реакций. Она может упростить не только жизнь воспитателя, но и само воспитание вообще, упростить не в пользу ребёнка. "Попадает, попадает ребёнок, да и вырастет", - говорит пословица. Это голос опытности.

Неопытность дерзка. Ей свойственно искать, находить, совершать открытия. Неопытность вдохновенна. Свежесть взгляда, неискушённость чувства наполняют сердце особой радостью и энергией. Неопытность охотно открывает душу, сердце и ум воспитателя навстречу своеобразию новой деятельности. Педагогическая неопытность означает не только отсутствие навыков, но и готовность к их формированию, обострённое внимание к возможностям, к выбору, к усвоению лучшего.

Люди с опытом снисходительно посмеиваются над первоначальным усердием новичка на педагогическом поприще, умудрённо предрекая постепенное прекращение "загибов" и "чудачеств". Что с того, что они зачастую оказываются правы!.. Их правота уныла, и счастливы те, кому удаётся опровергнуть её своим неугасающим энтузиазмом. Лучшими воспитателями становятся те, кто навсегда сохраняет свежесть восприятия в общении с детьми, непосредственность, открытость, интерес к новому. Кому удаётся на всю жизнь усвоить уроки собственной неопытности.

Неопытность бесценна. Надо суметь использовать её полностью - не забывая, разумеется, снабжать её материалом: опытом, накопленным до тебя. Использовать её, не мешкая, пока тобой не протоптаны кратчайшие тропинки к нужным целям, пока стремление к лучшему не приглушено ещё тягой к привычному.

По-своему

Если бы вдруг потребовалось ответить одним словом на вопрос о том, как воспитывать ребёнка, я бы выбрал это слово: "по-своему". Это слово говорит о многом. О своей ответственности за ребёнка, о внимании к тому неповторимому узору обстоятельств, который своеобразно складывается для каждой отдельной семьи. О том, что материнское "по-своему" и отцовское "по-своему" должны соединяться в общее, семейное "по-своему". О том, что в воспитании всегда приходится искать собственный путь, не надеясь на некий универсальный подход.

Развитие нашего мира испокон веков основано на разнообразии жизненных форм. Остро нуждается в этом разнообразии и человеческое общество. Этому способствуют и вариации наследственности (разнообразие генотипов) и вариации условий развития человека (разнообразие фенотипов). Природа наказывает вырождением тех, чье поведение направлено к однообразию. Так, например, родственные браки ведут к вырождению потомства. Так и стандартизация воспитания способствует нивелировке индивидуальностей, ведёт к культурному и нравственному застою.

Речь не только о стандартизации форм общественного воспитания. Растут тиражи книг, растёт тиражирование идей. Какой-либо педагогический подход может войти в моду, но даже самой модной моделью воспитания невозможно заменить великое "по-своему". Нужны не готовые клише, а материал для развития своих представлений, для лучшего их осуществления в реальной жизни. И если у воспитателя выкристаллизовалась своя удачная система, он должен суметь сохранить уважение к чужому своеобразию. Даже если его будет проявлять наш собственный выросший ребёнок.

Воспитание и садоводство

Нас изумляет жизнеспособность растений, взламывающих асфальт, укореняющихся на камне, оживающих после смертельных повреждений. Но сколько сил и стараний приходится затрачивать, когда берёшься выращивать сам. Таким же парадоксом удивляет нас педагогика. Многие прекрасные люди выросли без всякого видимого педагогического воздействия. В то же время заботливое воспитание требует знаний, усилий, внимания, но и при этом не гарантировано от неудач. Более того, любые успехи в развитии человека можно приписать его органическим качествам, а любые изъяны можно поставить в вину воспитателю. Стоит ли после этого увлекаться педагогикой?..

На самом деле у нас нет выбора. Примеры удавшихся судеб тех, кто вырос "сам по себе", ничего не дают, когда мы озабочены развитием своего конкретного ребёнка, - ведь многие, слишком многие так и не сумели сами по себе раскрыться по-настоящему. Природа позволяет себе, вырастив дуб из одного жёлудя, тысячи других желудей пустить на удобрение почвы. Мы же хотим, чтобы жизнь наших детей сложилась непременно удачно. Нам некуда деваться от необходимости, от обязанности быть воспитателями.

Вместе с тем не приходится обольщаться мыслью о том, что можно определёнными действиями добиться определённых результатов. И снова вспоминается садоводство. Наше дело - терпеливо стараться. Мы можем лишь чутко сотрудничать с природой, нужным образом направляя предоставленные ею возможности, стараясь их понять и использовать, а не сконструировать механически.

Запрос на интуицию

На педагогических премудростях свет клином не сошёлся. Ни одно руководство не способно соперничать с той родительской интуицией, которая заложена природой в людях. Особенно в женщинах. Конечно, нужны и различные конкретные знания, которые можно найти в книгах, и собственные навыки, овладение которыми ускоряют советы опытных людей. И всё-таки окончательная ориентация в круговерти книжных и житейских советов - или в стороне от этой круговерти - зависит от неуловимой таинственной субстанции, которую принято называть интуицией.

Интуиция - это способность к угадыванию правильного поведения. Она отличается от инстинкта. Инстинктивные, биологические импульсы носят столь же обобщённый характер, как и педагогические теории. Инстинкт необходим любому живому существу, и значение его огромно. Но он не связан с личностью воспитателя, со своеобразием ребёнка, с конкретной ситуацией. Интуиция отличается от инстинкта именно своей направленностью на сложившиеся обстоятельства, своим проникновением в суть происходящего.

У каждого имеются свои внутренние ресурсы интуиции. Добраться до них, научиться их использовать - это задача и общего развития человека, и развития его родительских способностей. Родительскую интуицию обостряет, несомненно, любовь к ребёнку. И ответственность за него - тоже. Скучное представление об ответственности здесь не менее важно, чем возвышенное понятие о любви. Любовь, не наполненная ответственностью, не испытывает потребности в интуиции, ей вполне достаточно смутных подсказок инстинкта. Ответственность, не озарённая любовью, склонна руководствоваться чисто рациональными соображениями. Но когда любовь и ответственность сливаются воедино, в душе открывается дверца, ведущая к творчеству. Здесь уже идёт в ход и голос инстинкта, и рациональные основания, и педагогические премудрости, и добрые советы. Здесь и возникает возможность интуитивного выбора, интуитивного поведения, интуитивного понимания. Здесь начинается подлинное педагогическое искусство.

Не профессионализм, но специализация

Есть такая особая наука - педагогика. Есть профессия педагога, которая требует особого таланта или хотя бы особой предрасположенности, как этого требует любая профессия. А раз так, то не является ли домашнее, внутрисемейное воспитание лишь плохим заменителем профессиональной педагогики? Может быть, удел родителей - оставаться педагогами-кустарями, педагогами-дилетантами? Может быть, они в подавляющем большинстве своём и не в состоянии правильно воспитывать ребёнка?..

Мир семьи, однако, - мир особый. Педагогический профессионализм разворачивается преимущественно в сфере общественного воспитания. Дошкольные учреждения, школьное преподавание, учебно-производственные занятия, специальное обучение - вот где нужно искать профессиональных педагогов. Профессионалов, которые возвращаются домой и превращаются в самых обычных родителей.

В некоторых случаях можно говорить и о профессионализме в семейном воспитании, имея в виду соединение приобретённых знаний с накопленным опытом, но это профессионализм итоговый, а не исходный. Он связан не только с потерей свежести восприятия, с уходом от плодотворной неопытности, но и с тем, что "овладевший родительской профессией" практически лишён возможности ею пользоваться - при наших-то малодетных семьях.

Впрочем, даже если бы перед обычными родителями возник некий "профессиональный семейный воспитатель" (всякое бывает), у них не было бы оснований тушеваться перед ним. Родители могут не уметь обращаться с детьми-вообще, но на их стороне решающее преимущество: возможность узнавать и понимать своего ребёнка. Возможность стать специалистом в этой конкретной (и вместе с тем безграничной) области. Специалистом, превосходящим здесь любого профессионала. Такой специалист может на равных говорить и с воспитателем, и с учителем, и с врачом. Родительская специализация должна помочь профессионалам применить их профессиональные знания и навыки, должна дать им необходимый материал, необходимую ориентацию.

Родители-специалисты незаменимы. Они не имеют права пренебрегать своей специальностью. Нельзя позволить себе быть дилетантом в том, в чём никто не может тебя заменить.

Педагогика затруднённых обстоятельств

Профессиональная педагогика, в отличие от семейной, обычно действует в специально созданных условиях. Семейное воспитание, напротив, происходит в калейдоскопической пестроте всевозможных обстоятельств. Вряд ли какая-нибудь педагогическая теория способна предусмотреть все их сочетания. И чем жёстче те жизненные условия, которые воздействуют на жизнь семьи, тем меньше надежды найти в книгах подсказку. Можно было бы выделить целый раздел педагогики, который каждому приходится составлять самостоятельно: педагогику затруднённых обстоятельств.

Педагогика затруднённых обстоятельств - это поиск нестандартных, особых подходов к воспитанию, которые отвечали бы особым обстоятельствам в жизни ребёнка и его семьи.

Этот самодеятельный раздел педагогики посвящён тому, как быть воспитателем тогда, когда это трудно и даже когда это кажется невозможным. Если у тебя сложные квартирные условия, нужно не только добиваться их изменения, но и приспосабливать свою жизнь с ребёнком к этому затруднённому обстоятельству - так, чтобы оно действовало не во вред ребёнку, а на пользу ему. Если ребёнок болен, и обычные возможности воспитания приторможены, ты ищешь новые, сориентированные на ситуацию, временные формы взаимодействия с ним. Если не удаётся добиться понимания и сотрудничества от близкого человека, то и он становится как бы внешним затруднённым обстоятельством, требующим особого поведения. Что бы ни случилось, необходимо учиться действовать в сложившихся условиях. Развитие ребёнка не отложишь на потом.

Опираясь на радость

Год хлопот и забот - с него начинается родительская жизнь, после чего понимаешь, что дальше хлопот и забот будет ещё больше. Что же главное в родительской жизни: "трудно", "сложно", "непривычно", "утомительно"?.. Я бы предложил слово "радостно". И если радость подавлена нелёгкими житейскими обстоятельствами, нам нужно суметь высвободить её в себе, суметь опереться на неё в сопротивлении большим и малым трудностям.

Умение радоваться, конечно, хорошо и само по себе. Оно становится замечательным подспорьем в любом деле. Но в педагогике, особенно в семейном воспитании, радость нужна непременно. В общении с ребёнком способность радоваться необходима, как воздух. Только радость может перекинуть эмоциональный мостик от взрослого мира к детскому. Она не обязательно должна быть бурной и улыбчивой. Она питает своим особым током и тихое созерцание, и настойчивое детское любопытство, и наше с ребёнком внимание друг к другу. Взрослый человек, не способный на радость, отделён от жизни ребёнка невидимой и непреодолимой преградой. Он находится при ребёнке, не зная толком, что значит быть вместе с ним.

Радость не может быть самоцелью, но она помогает ориентироваться. Как для ребёнка, так и для взрослого она чаще всего является природным стимулом, побуждающим к выбору верного поведения. У ребёнка инстинкт познания подкрепляется радостью познания, инстинкт общения - радостью общения. У взрослого, который руководствуется уже не одними инстинктами, радость говорит о том, что он действует согласно внутреннему строю своей личности. И те волны радости, которые снова и снова захлёстывают сердца родителей, подсказывают им, что они заняты одним из главных дел своей жизни.

Если радость не приходит сама по себе, если хлопоты и заботы вытесняют её на сомнительное "потом", если обыденность заслоняет смысл того, чему она служит, у нас всё-таки есть все шансы исправить положение. Ведь у нас есть бесценный помощник в овладении искусством радоваться. Есть с кого брать пример.

Самоотверженность или самоотвержение?

Родительский статус, особенно материнство, начиная с беременности и родов, в той или иной степени неминуемо связан с самоотверженностью. Женщина идёт на риск физических страданий. И отец и мать идут на многочисленные житейские осложнения и хлопоты. Из русла малых и больших жертв, в которое входят родители, им предстоит выбраться нескоро, если предстоит вообще. Всё это естественно и замечательно: мы так зарастаем эгоизмом, что остаётся только благословлять те чувства и те повороты судьбы, которые с нас его соскребают.

Нередко случается и так, что родительская самоотверженность принимает обострённо-искажённые формы. Самоотверженность оборачивается самоотвержением. Жизнь ребёнка выдвигается на первый план, жизнь матери или отца становится её фоном. Чаще всего это связано с тем, что человек сосредотачивает на ребёнке или на детях все свои жизненные интересы. Его личностный горизонт постепенно сужается, что плачевно сказывается в первую очередь на его педагогических возможностях. В других случаях парадоксальной причиной подобной ситуации является ощущение материнской, отцовской или общей социальной неполноценности, стремление во что бы то ни стало доказать себе и другим обратное. Но какова бы ни была причина родительского самоотвержения, оно воздействует на ребёнка, вопреки родительским устремлениям, отрицательным образом. Оно наносит ущерб и его общему развитию и, со временем, его нравственной ориентации.

Стремясь быть полезным ребёнку, надо ещё не заблудиться в тупиках бесполезного усердия. Может быть, к этой проблеме сводятся в каком-то смысле и все предыдущие. Каждая из родительских задач состоит в поиске такого поведения, которое наилучшим образом соответствует естественному ходу событий на всех уровнях человеческого существования. Не увиливать от своей работы, от своей ответственности за происходящее - и в то же время не суетиться, не считать, что всё зависит исключительно от тебя. Многие природные законы пока скрыты от нас, многие лишь слегка нам приоткрыты. Все они требуют уважения и осторожности. Помогая развитию нового человека, мы что-то можем сделать и чего-то не можем. Искусство родительской педагогики разворачивается вблизи границ наших возможностей. Сломать эти границы или преодолеть их усилием воли невозможно. Но чем больше сил и внимания мы вкладываем в воспитание, тем шире становятся наши возможности, тем просторнее и полнее становится наше общение с ребёнком.

ГЛАВА 4. СЕМЕЙНЫЕ РОЛИ: СДВИГ ПОКОЛЕНИЙ

Сдвиг поколений

С рождением первого ребёнка мы обретаем новые имена. Женщина становится матерью, мужчина - отцом. Сдвигается весь пласт семейных отношений. Родители становятся бабушками и дедушками, братья и сестры - дядями и тётями. Новое поколение, возникая в нашей семье, всех нас переводит в другое качество. Или усиливает, закрепляет это качество - когда на свет появляется ещё один ребёнок.

Новое имя, которое мы получаем, - это не просто дополнение к тем именам, которые были приобретены нами раньше. Мы получаем шанс наполнить его настоящим смыслом, глубинным содержанием. Чтобы отцу суметь действительно стать отцом, а матери - матерью. Ведь всякое раскрытие или нераскрытие лучших начал в человеке начинается с детства, при участии (или при неучастии) родителей в детской жизни. Мы становимся родителями не в придачу к прочему. Многие имена у нас на время: можно изменить своё социальное положение, профессию, должность. Но родителями становимся на всю жизнь. Может быть, это главнейшая наша работа, от которой зависит, без преувеличения, будущее мира...

Сдвиг поколений создаёт новую точку приложения сил, новый перекрёсток человеческих отношений. Например, мы чуть ли не меняемся ролями со своими родителями. Раньше они были родителями детей, теперь это место становится нашим. К этому не всегда просто привыкнуть.

Сдвиг поколений совершается и в нашем собственном сознании. На нас ложится ответственность, в нашей жизни возникают новые ценности. У нас меняется образ жизни и расположенность к тем или иным занятиям. Рядом с новой жизнью наша жизнь тоже становится новой и по-новому воспринимаемой.

Но сдвиг поколений не означает возведения стенок между ними. Осваивая новые имена, не стоит, наверное, увлекаться теми внешними противопоставлениями, которые они в себе заключают. Становясь родителями, отцами и матерями, мы не должны становиться "папашами" и "мамашами", полагающими, что главное их приобретение - в родительской власти над детьми. Не оторваться от своего ребёнка, не отгородиться от него своим родительским званием, суметь повернуться к детству собственным детством, суметь разделить всякое его удивление, всякую радость и всякую печаль - в этом больше материнского и отцовского, чем в строгих окликах или в занудной воркотне. И научиться понимать своих родителей с помощью собственного родительского опыта гораздо важнее, чем самоутвердиться перед ними в новом качестве. Нужно суметь стать матерью и остаться дочерью, стать отцом и остаться сыном.

Самый главный человек

Для многих живых существ, когда они появляются на свет, самым главным становится тот, кто находится рядом с ними. Утята, вылупившиеся без утки, могут принять за "главного" башмак обихаживающего их исследователя. Кошка может выкормить щенят. Об успешном подкидывании яиц в чужие гнёзда и говорить нечего: у кукушки получается. А как у человека? Достаточно ли быть рядом с ребёнком, чтобы стать для него по-настоящему родным?..

При некоторых обстоятельствах самым главным человеком для ребёнка может стать и отец, и бабушка, и кто-то другой, но лучше бы это была именно мама - со всеми таинственными материнскими инстинктами, вложенными в неё природой.

Тайна материнства - это прежде всего тайна любви. Это способность видеть ребёнка в самом центре своей жизни. Сколько бы ни было других центральных интересов, но ребёнка - всегда в центре своей жизни. Сколько бы ни было детей, каждого - в центре своей жизни. Это невероятная возможность любить неисчерпаемо, любить при любых обстоятельствах, любить ребёнка, каким бы он ни был. Не верьте тем, кто советует дозировать любовь к детям из педагогических соображений. Ошибки воспитания происходят не от избытка любви, а от её недостатка. От недостатка внимания или той педагогической грамотности, которая необходима всегда, а при нехватке любви - особенно. Когда природного запаса любви не хватает (или нам так кажется), внимание и ответственность за ребёнка должны поддерживаться сознательно, в удвоенной или утроенной степени, но они всё равно остаются лишь заменителями, хорошими или плохими, простого и необходимейшего человеку чуда материнской любви.

С появлением ребёнка жизнь матери изменяется больше, чем у других. Перестраивается её организм; другими становятся её дела и её окружение - иногда надолго, иногда навсегда. Появляются новые эмоции, новые чувства, иной становится структура жизненных ценностей. Могут измениться и отношения с окружающими: другими стали возможности общения с друзьями, и всё важнее становится, кто как относится к ребёнку. Она остаётся и дочерью, и женой и хозяйкой, но в каждой из прежних её жизненных ролей появился новый отсвет. Она - главный человек на перепутье между ребёнком и всем остальным миром. Она - лучший переводчик с языка взглядов и звуков, которым может в совершенстве овладеть лишь действительно близкий и внимательный к малышу человек. Благодаря ей, малыша лучше поймут, глубже полюбят все, кто общается с ним и с ней, с малышом и с его матерью. Это немалая работа, она требует внимания не только к ребёнку, но и к каждому, кто общается с ним. Что ж, переводчик должен хорошо владеть всяким языком, с которым имеет дело.

Быть главным человеком для ребёнка - конечно, не самоцель. Малышу просто необходим такой человек, с которым ему было бы особенно хорошо. Который шёл бы вместе с ним тропинками новых переживаний, разделял бы его первые эмоции, откликался бы на его первые чувства. Природа сделала всё, чтобы у малыша был такой человек, чтобы наполнилось особым смыслом главное из первых человеческих слов: "МАМА".

Трудности отцовства

Матери приходится труднее, чем отцу. И в физиологическом плане, и в психологическом, и с точки зрения житейского устройства на женщину обычно ложится гораздо большая родительская нагрузка, чем на мужчину. Правда, мужчина может быть загружен своей работой, он может всячески помогать по хозяйству, ходить за продуктами, стирать пелёнки, но всё же хлопот, связанных с ребёнком, на его долю приходится куда меньше. Он меньше общается с ребёнком, меньше наблюдает за ним, меньше участвует в его первых контактах с миром. И в этом отношении отцу труднее быть отцом, чем матери матерью. Ему необходимо особое желание стать настоящим отцом, настойчивость и даже изобретательность, чтобы этого добиться.

Очень мешают и соблазны традиций патриархата. Соблазн считать хлопоты с младенцем чисто женским делом, не имеющим никакого отношения к мужчине. Соблазн дождаться какого-нибудь возраста ребёнка, когда он станет достоин мужского внимания. У одних папаш этот придуманный возраст относится к началу учебы в школе (а потом постепенно отодвигается с года на год), у других отсрочка и того дальше. Такова мифология патриархата. Суметь преодолеть эту мифологию, научиться с первых дней жизни ребёнка видеть в нём стремительно развивающегося человека, которому нужны в его развитии и мать и отец, нужны любовь и внимание каждого из них, - первая задача отца.

Отцу не положено освобождение от работы в связи с рождением ребёнка, и общение с малышом у него поневоле эпизодично. К тому же оно чаще всего приходится на время вечерней утомлённости. Значит, нужно постараться так настроить себя и так организовать семейную жизнь, чтобы небольшое время общения оказалось как можно насыщеннее. Чтобы это было время игр, воздушных ванн, купания, когда ребёнок наиболее активен и общителен.

Чтобы на свободное отцовское время приходилось кормление кашей или молоком из бутылочки - особое, папино кормление. Чтобы это время было временем общей жизни.

К счастью, не вся отцовская жизнь сводится к выкраиванию часа общения с малышом. Существуют выходные, существует отпуск, существуют гибкие рабочие режимы. Вряд ли можно отдохнуть лучше, чем с ребёнком. Вряд ли можно предпринять более интересное путешествие, чем путешествие в загадочный и очищающий мир детства. Здесь открывается простор для отцовского педагогического творчества - более свободного от житейских ограничений, чем у матери, и поэтому, может быть, более неожиданного и изобретательного. Отцу легче преодолеть границы обязательных действий, а ведь значительная часть педагогических инициатив лежит за этими границами. Отец может лучше представить себе общие, стратегические задачи воспитания, тогда как в тактических вопросах лучше ориентируется мама.

Никто лучше матери не поможет отцу участвовать в жизни малыша - и в уходе за ним, и в общении с ним, и в понимании его зарождающегося характера. Но никто, даже любимая и любящая женщина, не сможет раскрыть в мужчине отцовское творческое начало, если он сам не стремится к этому. Когда же такое стремление есть, все трудности отцовства - лишь материал для преодоления.

Бабушкин возраст

Иногда возникает впечатление, что бабушки помолодели. Что раньше, мол, бабушки были старушками, а сейчас порою надо ещё присмотреться: где мама, а где бабушка. В каком-то смысле, действительно, бабушки стали моложе. Удлиняется продолжительность жизни, удлиняется активный возраст - и далеко не каждая бабушка, получив это звание, торопится сделать его главным в своей дальнейшей судьбе. Может быть, это одна из не очень заметных, но очень существенных потерь нашего детства: отсутствие бабушки. Или, если нам повезло, одно из очень существенных обстоятельств: её присутствие. Присутствие человека из немного другой жизни. Женщины, для которой детьми являются и внуки и их родители. Доброго покровителя всей семьи. Может быть, и бабушка, не ставшая настоящей бабушкой, незаметно теряет что-то важное в жизни, то, что не восполнишь никакой другой деятельностью.

Бабушки могут быть разными - и каждая из них будет самой прекрасной бабушкой на свете, если... Если бабушка не только любит малыша (как же без этого!), но ещё и внимательна к его действительным потребностям. И если она не только любит родителей малыша, но и уважает их как родителей. Без этих качеств всё становится трудно и сложно. Без этого - взаимоотношения между взрослыми будут отнимать больше сил, чем их тратится на ребёнка.

Бабушки могут быть разными. Вот несколько примеров-образов.

Бабушка-королева (почётная королева, наподобие английской). Она не оказывает большой технической помощи, но зато и не навязывает своих взглядов. Она приоткрывает ребёнку свой загадочный мир, праздничный и необычный, дарит малышу сказку и тайну.

Бабушка-министр (или даже премьер-министр). Она активно руководит делами, связанными с уходом и воспитанием, с хозяйством и порядком в семье, независимо от того, позволяет ли ей здоровье и другие обстоятельства взять на себя заметную физическую нагрузку.

Бабушка-наставница. Поначалу она помогает родителям очень интенсивно, стараясь научить их всему, что умеет сама. Со временем её помощь ослабевает, переходит в обычную житейскую поддержку или всё больше сосредотачивается на общении с ребёнком.

Бабушка-благодетельница. Время от времени она старается придти на помощь. По мере своих возможностей она позволяет родителям выбраться по делам или в гости, с радостью перенимая у них на несколько часов или дней педагогическую эстафету.

Бабушка-работница. Она старается взять на себя всё, что может: обычную домашнюю работу, стирку пелёнок, ходьбу по магазинам, прогулки с ребёнком, полностью доверяя в воспитании родителям, не стараясь их поучать.

Бабушка-подруга. У неё равноправные, доброжелательные, дружеские отношения с родителями малыша. Она делает общее с ними дело, стараясь принести пользу и самому малышу и его родителям. И во взглядах на воспитание она подразумевает равноправие своих взглядов с родительскими...

Быть хорошей бабушкой, наверное, не просто. Мешает и возраст (каким бы он ни был, это всё же не первая молодость), и недостаток здоровья, и затруднения в принятии новых подходов, и некоторая отстранённость от малыша. Проще стать бабушкой балующей или бабушкой требовательной. Но ребёнку нужна хорошая бабушка: замечательная, чудесная, близкая и ему самому и его родителям. Бабушка с её особым миром немного другой жизни - миром и родным и немного таинственным. Бабушка, возраст которой чем-то приближает её к малышу. Настоящая бабушка...

Искусство быть дедом

Чем меньше бытовых дежурных обязанностей по отношению к ребёнку, тем свободнее выбор формы участия в его жизни, тем больше возможностей для творческого общения с ним. В этом смысле быть хорошим дедом - ближе к искусству, чем быть матерью, отцом или бабушкой. И даже когда дед берёт на себя большие хлопоты, в его общении с ребёнком всё равно остаётся нечто особое, выходящее из рамок бытовой необходимости.

Чаще всего на долю деда выпадает именно свободное общение с ребёнком. С желания углубить это общение, дать ребёнку то, чего не могут или не успевают дать ему другие, и начинается дедовское искусство.

Общение деда с ребёнком, внуком или внучкой, - это встреча наибольшего жизненного опыта с наименьшим. Наибольший жизненный опыт позволяет находить ключики к вниманию малыша, раскрывать его возможности к восприятию разнообразных сторон жизни. Наименьший жизненный опыт означает открытость, готовность воспринять всё, что приходит извне. Дед может постараться передать малышу то, в чём сам видит важный смысл. Приучить его присматриваться к окружающему миру, приохотить к самому интересному (со своей точки зрения), придумывать для него развивающие игрушки и игры... И главное - дружить с малышом. Быть с ним добрым, ласковым и надёжным. Быть с ним, а не около него.

Быть дедом - значит быть отцом для своих выросших детей по-другому, чем раньше. Остерегаясь чрезмерно баловать внуков, можно вместе с тем позволить себе побаловать их родителей. В семье произошёл сдвиг поколений, и прежним детям теперь помощь нужнее назиданий.

Распорядиться своим вниманием так, чтобы сблизиться с внуками и по-новому сблизиться с детьми, получается не всегда и не сразу. Жизнь человека, нашедшего себя, настолько насыщена, что общение с малышом и с его родителями может казаться непозволительной роскошью рядом с неотложными делами, которыми нас всё плотнее загружает с возрастом наше призвание. Но есть ли более неотложное и более грандиозное дело, чем участие в новой разгорающейся судьбе? Есть ли более пронзительная возможность взглянуть на себя и на свои дела освежённым взглядом, чем после общения с малышом, открывающим мир? Есть ли более благодарная область творчества, чем та, ради которой мужчина, чем бы он ни занимался, овладевает искусством быть мужем, искусством быть отцом, искусством быть дедом?..

Родственники и родство

Крона семейного генеалогического древа развесиста, и живые соки движутся здесь не всегда прямыми путями. Троюродная тётушка становится иной раз самым родным человеком, а связь с братом может непоправимо пересохнуть. И первые ниточки подлинно близкого родства протягиваются в будущее из раннего детства. Ведь именно наше родственное участие в жизни малыша, кем бы мы ему ни приходились, а вовсе не формальные генеалогические связи, определяют подлинную степень близости нашего родства. Только через живое общение, через внимание и интерес к ребёнку мы становимся ему настоящими родственниками. И сколько бы мы ни делали для него, для нас самих это участие в его жизни намного значительнее.

Может быть, это участие начинается с простой необходимости технической помощи родителям малыша, но оно даёт нам замечательную возможность прикоснуться к раннему детству. Мы становимся спутниками необычного существа, познающего наш общий мир и вовлекающего нас в круг своих переживаний первооткрывателя. Те, у кого не было своих детей, могут раскрыть навстречу ребёнку свой запас родительских чувств, заложенный в каждом из нас. Те, чьи дети уже повзрослели, могут снова и по-новому, опираясь на свой родительский опыт, принять участие в новой начинающейся жизни. Те, чья родительская судьба ещё впереди, могут обрести навыки общения с детством, которые окажутся для них бесценным подспорьем в будущем.

Даже самое эпизодичное общение может что-то дать малышу, если оно не затянуто пеленой внутреннего равнодушия. Каждый характер, каждый способ поведения может привнести в жизнь малыша свою особую ноту, если мы действительно хотим участвовать в этой жизни. Если мы позаботились о том, чтобы подойти к ребёнку со своей особой игрой или занятием. Если мы нашли для него игрушку, не похожую на остальные, и научились с ним играть в неё (да-да, это урок игры и для него и для нас). Если мы выбираем время для общения с ним специально, а не ограничиваемся несколькими минутами, оторванными от праздничного застолья (хотя это тоже кое-что). Если нам удаётся ощутить родство не только с ребёнком, но и с его детством - как способом восприятия жизни.

Младший становится старшим

Взрослые готовятся к встрече малыша деятельно и сознательно. Куда труднее подготовиться к этому изменению жизни ребёнку, которому предстоит с появлением братца или сестрицы стать из младшего старшим. Помогать ему в этом - тоже дело взрослых.

Камертоном к общению старшего ребёнка с малышом может послужить известный педагогический приём. "Хоть он ещё совсем маленький, но уже может с тобой поздороваться. Дай ему пальчик". Малыш, проявляя хватательный рефлекс, крепко сжимает вложенный в его ручку палец - и первый контакт установлен. Но не всё решается инстинктивным пожатием. Превращение младшего в старшего будет определяться всем общим настроением, царящим в семье. Только это общее настроение может по-настоящему предупредить детскую ревность и досаду на изменение привычного удобного мира.

Когда малыш не в тягость, а в радость, когда уход за ним - не обуза, а привилегия, когда общение с ним полно больших и малых открытий, старший ребёнок будет так же тянуться к младшему, как и взрослые. Дело родителей - поддержать эту тягу, закрепить её и помочь ей превратиться в постоянную взаимосвязь между детьми. Старшему необходимо внимание к младшему и забота о нём. Девочке - как будущей женщине и матери. Мальчику - как будущему мужчине и отцу. И вместе с тем огромным богатством станет для них на всю жизнь общее, сближающее детство: общее окружение, общая жизнь, общая память.

И младшему необходим старший; чем дальше, тем больше. Дети обычно лучше понимают и лучше обучают друг друга, чем взрослые, но это не всегда происходит само по себе. Когда старший подтягивает к себе младшего, это на пользу обоим. Когда старший возвращается вспять, подделываясь под уровень младшего не только в игре, но в интересах и в поведении, это может затормозить развитие детей. Не обязательно совершится само по себе и освобождение детей от эгоизма. Очень много зависит от поддержки взрослых.

Чем больше старший ухаживает за младшим, тем больше сближается с ним. И вместе с тем у каждого ребёнка есть граница, за которой забота о малыше становится принудительной повинностью, вызывающей лишь раздражение. Родителям нужно почувствовать эту границу и, если она слишком узка, расширять её постоянно, исподволь приучая старшего к радости общения с малышом. У старшего ребёнка есть свой мир, ему не всегда легко перенастроиться, перейти в мир взрослой или малышовой жизни. Приказным порядком можно добиться прямо противоположных результатов.

Со временем надо помочь сориентироваться и младшему, приучить его быть внимательным к старшему, уважать его дела и занятия. Если же в семье есть и средний ребёнок, ему родительская поддержка нужна особенно. Проще всего, как часто и бывает, требовать от него уважения к старшим и заботы о младших. Но ему нужна и своя доля уважения как старшему и своя доля заботы как младшему. Иначе он окажется в самом невыгодном положении. Быть средним труднее всего. Впрочем, и старший ребёнок оказывается в положении среднего - между взрослыми и малышом. Ему всегда нужна помощь, чтобы научиться быть по-настоящему старшим, не потеряв при этом своего детства.

Исправление имён

Не каждому взрослому, к сожалению, удаётся полностью освоить то новое имя, которое он получает при сдвиге поколений. Не у каждого хватает внутренней потребности стать для малыша тем, к чему зовёт его это имя. Здесь берут своё незаметное начало многие жизненные трагедии, которым суждено развернуться долгие годы спустя. То, что мы недодадим ребёнку, со временем всё труднее компенсировать, а кое-что остаётся невосполнимым на всю жизнь. Недаром древний мудрец Конфуций говорил, что улучшение жизни начинается с исправления имён, с их наполнения настоящим смыслом. С того, чтобы отец стремился стать подлинным отцом, мать - матерью. С того, чтобы каждый как следует освоил каждую из своих жизненных ролей.

Уваивая смысл своего семейного звания, мы поддерживаем в этом друг друга. Семейные роли - дело общее, и у каждого свои возможности взаимопомощи. Чем больше один из нас занимается малышом, тем больше он может поддержать остальных в их обращении с ребёнком. Особенно того, кто живёт отдельно, чьи жизненные обстоятельства не позволяют общаться с ребёнком ежедневно. Содействие необходимо и приезжающей в гости бабушке, и увлечённому работой деду, а иногда и отцу, иногда даже и матери. Делясь своими наблюдениями за ребёнком, размышлениями о нём, да и просто радостями и печалями от общения с ним, мы лучше понимаем малыша, и каждый из нас может лучше взаимодействовать с ним.

Наверное, соучастие в этом общем деле нужно каждому и от каждого. Рассказать о том, что ты заметил особенного, как ты понимаешь те или другие подробности поведения малыша. Вместе обсудить какие-то проблемы его развития. Вместе вести дневник - или, если делаешь записи сам, показывать их другому. Делиться опытом игры и опытом обучения. Устраивать общие игры и другие занятия. Если ребёнку легче общаться с тобой, стать его проводником к общению с остальными. Помочь другому овладеть общим родительским репертуаром, помочь ему придумать собственные подходы к малышу.

А если человеку просто не хватает желания стать собой в своей семейной роли? Если ему не очень интересен малыш или какая-нибудь умозрительная схема заслонила от него потребность в живом родстве? Если никакая помощь невозможна по причине его равнодушия, и одному из важных для малыша имён так и суждено остаться неисправленным? Что тут смог бы сделать даже мудрый Конфуций?..

Когда все попытки привлечь человека в союзники исчерпаны, в этом есть и своё облегчение. Теперь остаётся действовать самостоятельно, принимая другого как нечто от нас не зависящее. Мы не пытаемся перевоспитать дождь или усовестить холод, а раскрываем зонтик или надеваем тёплую одежду. Так и для этого затруднительного обстоятельства мы должны подыскать свои особые способы поведения.

Это лишь обозначение полюсов: человек-союзник и человек-обстоятельство. Между ними заключена вся реальная жизнь, требующая нашего выбора и нашего умения сохранять равновесие. Нашего участия в исправлении, в становлении, в раскрытии каждого из семейных имён.