Виктор Кротов
Проза Очерки, статьи, заметки
 
Быть собой в общем вагоне
 
 
на главную
 
 

Быть собой в общем вагоне

Не знаю, когда я познакомился с Долматовским. Знаю, что это было очень рано: когда его песни, целиком или отдельными строками, оказались привычной частью окружающего мира для моего послевоенного поколения. Слово "Долматовский" было чем-то классическим, мифологическим, существующим издавна и всегда.

Когда в 1972 году моя любимая девушка поступила в Литературный институт и я узнал, что поэтический семинар в её группе будет вести Долматовский, то даже поначалу не поверил. Как, тот самый? Он жив? Преподаёт в Литинституте?..

И мы пошли на первое занятие семинара вместе.

Семинар был просто знакомством. Когда дошла очередь до меня, я честно признался, что пришёл в гости. Долматовский развёл руками:

- В гости, конечно, это замечательно. Но вы знаете, мы тут будем работать. Мы должны иметь возможность сказать другу всё, что думаем, по-свойски. Тут уж посторонних быть не должно. Извините...

Он был прав, и я ушёл дожидаться любимую девушку во дворе. В облике Долматовского не оказалось ни классичности, ни мифологичности. Он любопытно говорил в начале семинара о поэтическом труде, но ведь никаким трудом не научиться находить простые песенные слова: "Ночь коротка. Спят облака. И лежит у меня на ладони незнакомая ваша рука...", "Любимый город может спать спокойно и видеть сны, и зеленеть среди весны...", "Хорошо над Москвою-рекой услыхать соловья на рассвете...", "Если бы парни всей земли..."

Трудно произнести эти строчки. Только пропеть. И за каждой из них потянется следующая, потянутся нити переживаний, воспоминаний. Не из таких ли строк, мелодий, ассоциаций соткано ощущение нашей общей жизни в своём отечестве?.. Из этих негромких певучих слов и всего, что стоит за ними: общей истории, общих радостей, общих побед, общих трагедий...

Много лет спустя мне довелось ещё пару раз встретиться с Долматовским. Он был динамичным, спокойным, деловым - и существовал как бы совершенно в другом измерении, чем его поэзия.

Потом прошло ещё много лет. Долматовского не стало. И вот тогда произошло моё настоящее знакомство с ним.

Нам с женой (той самой моей любимой девушкой) выпало подготовить и выпустить книгу последних стихов Евгения Долматовского "Общий вагон" (Москва, "Гео", 1995). Мы побывали у него в гостях - у Мирославы Ивановны. Перебирали его фотографии. Вспоминали его песни. Листали его книги. И перечитывали рукописи этих последних стихов. Неизвестных стихов известного поэта.

Маяковский, с его талантом, говорил как о высшей чести, о которой он мог только мечтать, - быть автором поющейся в народе песни. Долматовский многократно удостоился этой чести, которую никто не может регламентировать и которая значительнее любых наград и премий.

Вместе с тем к нему совершенно неприложимо расхожее: "поэт-песенник". В этот термин он никак не помещается. Не помещается в это понятие военкор, прошедший всю войну и встретивший тридцатилетие у Браденбургских ворот, не помещается профессор литературы, почти полвека преподававший в Литературном институте, не помещается автор необычных, своих книг документальной прозы, воспоминаний, последняя из которых, "Очевидец", увидела свет одновременно с "Общим вагоном" - когда исполнилось 50 лет со дня победы и исполнилось бы 80 лет Долматовскому.

А последние его стихи придают особое звучание слову "поэт".

Прислушаемся, присмотримся к образам:


...Так страшно расставаться с рабством,
Хрустя четвёртым позвонком.


...Переходя порог тысячелетия,
Уносим память, как мороз по коже.


...Сжимая жёсткие ладони,
Как створки раковин моллюск,
Почти коленопреклонённый
О вашем будущем молюсь...


И ещё, и ещё...

Это - поэзия. Безо всяких скидок на авторитет или на возраст.

Поэзия совершенно неожиданная, как и должно быть поэзии. Полная напряжённого внимания к смене эпох. К смене эпох и к тому, что в это непростое время остаётся неизменным в человеческой душе.

Поэзия, полная боли. Полная достоинства. Полная желания понять, почувствовать смысл происходившего и происходящего.

Мне трудно, почти невозможно сказать о многом из того, чем наполнена эта книга: я отношусь к следующему поколению. Но вот осталось письмо моей матери, учительницы русского языка и литературы, с её впечатлением от только что вышедшей тогда книги "Общий вагон":


"Поздравляю тебя с Праздником Победы - для меня это очень памятный день во многих отношениях, да и для всех моих ровесников тоже. А особо хочу поблагодарить за книжку Долматовского, со стихами и, главным образом, с песнями на стихи которого связана моя молодость. Не могу сказать, что я перечитала неизвестные мне раньше стихотворения с удовольствием - не то слово для выражения странного чувства при чтении этих стихов. Какое там удовольствие - читаешь "со слезами на глазах", а точнее, что вслух читать невозможно, "в горле горе комом", и проглотить этот комок нелегко. Стихи тревожат душу, ковыряют сердце и, кажется, оставляют в нём шрамы поглубже, чем после инфаркта.

Я хорошо чувствую, какую боль он выразил, говоря о внуках, попрекающих старое поколение, что всё проделанное ими - "зря", да ещё "с ухмылкой". Я это сама слышала от своих внуков, а бывало - и от сыновей. И мне хорошо понятна горечь большинства его стихов. Тяжело сравнивать светлые, ясные, определённые строчки наших молодёжных и оптимистических "долматовских" песен со строчками стихов этой книжки. И я с камнем на сердце слежу за тем, как близкие и родные мне "пассажиры" один за другим покидаёт места в этом "редеющем мире". А вот строчки прямо про меня:

Энтузиасты, фантазёры,
Мы отдали свои труды,
Переворачивая горы,
В чём вовсе не было нужды.

А ведь на самом деле была, была нужда, только не успели или не смогли мы перевернуть все горы.

Читаешь газеты, видишь, что и здесь прав Долматовский, мы "остались рабами у самих себя". Конечно, специалисты-литературоведы оценят когда-нибудь прекрасные эпитеты в этих стихах, но я могу только горько наслаждаться этими счастливыми находками старого поэта, сумевшего увидеть и дать мне почувствовать "память, как мороз по коже" или "верность перекошенной идее". Очень своевременна перекличка с Лермонтовым (сравни с "Думой"), а здесь - "разорившиеся наследники", которые останутся похожими на отцов. Мне понятна и последняя строфа в стихотворении про похороны Сталина. И я горько плакала "о нём" - и слёзы были искренние.

А сейчас я только и твержу - "Мой поезд отходит...""


Суметь в такой степени попасть в резонанс с переживаниями своих современников - тоже признак подлинной поэзии.

Да, личности необходимо вписаться в эпоху и в окружение. Найти своё место в общем вагоне. Но личность осуществляет это личностно: с внутренней ответственностью, с верностью лучшему в себе. В отличие от безликой посредственности, бесталанной или даже талантливой, которая приспосабливается, приспосабливает себя к любым окружающим условиям - скорее изменяясь, чем переживая изменения.

Долматовский прожил свою жизнь, проехал свой немалый отрезок пути в нашем общем вагоне. И теперь, читая его поэтический "путевой дневник", мы видим, как тонко и честно соединяет он вчерашний день с завтрашним. Таких свидетельств не так уж много. Тем дороже они для нас и для тех, кто будет стараться понять наш век.

...С обложки книги последних стихов печально и задумчиво смотрит Евгений Долматовский. Словно в окно поезда - но с какой стороны: из вагона или с перрона?..

Нет уже и моей мамы. И вспоминая её, вспоминая Долматовского, я мысленно напеваю последнюю его песню, ещё не положенную на музыку:

Со мной по вокзалу задумчиво бродит
Железнодорожная грусть.
Мой поезд отходит,
Мой поезд отходит,
А я остаюсь.

Да, это так. Долматовский остаётся.

       
 
  Автор сайта: Ксения Кротова. Автор логотипа (портрета ВК): Мария Романушко. Автор постраничных афоризмов: сам ВК