ИЗ КНИГИ "СТЕКЛЯННЫЕ СТЕНЫ"

* * *
Щетинистая щека незнакомца,
седоватая и морщинистая,
близкая, словно лицо отца.

* * *
Это стенд для испытания философий, -
объяснял сотрудник патентного бюро, -
любовь, зубная боль, коммунальная квартира...

* * *
Мечтаний хватило бы на три жизни,
а настоящих дел
и для трети маловато.

* * *
Что за тайну вышёптывает он встречному -
бескорыстный изобретатель
вечного мыльного пузырика?..

* * *
Мир полон тайны.
Мы плаваем в ней, не замечая её,
как пучеглазые океанские рыбы.

* * *
Жар, сон, бред.
Тело кажется вселенной вселенных,
кашель - взрывом галактики.

* * *
Улицы полны детьми,
играющими во взрослых,
детьми, которым уже не вырасти.

* * *
Чтобы быть добрым,
мало быть добрым.
Надо быть мудрым.

* * *
Возраст подленько подменяет
горячее тёплым, холодное прохладным,
радость удовольствием, горе печалью.

* * *
Всё учим друг друга
вместо того,
чтобы друг у друга учиться.

* * *
Пытаясь понять прошлое,
со слезами ломаю голову
над задачником по истории.

* * *
Слякоть ласкается к прохожим,
влажно целует им ноги...
Экая мерзостная погода!..

* * *
Обрастаем бессмысленными разговорами,
как серым и мрачным таёжным лишайником,
от которого угасают огромные ели.

Слова

Глупые и беззаботные ослики
покорно тащат на своих натруженных спинах
наши мудрствования и заботы.

* * *
Что-то заволновались
три кита моей вселенной.
Вся надежда на черепаху.

Говорит Саша

Я быстро умоюсь,
за одну минутку,
за быструю минутку, а не за медленную.

Говорит Анюта

Погода ещё просто маленькая.
Вот она и озорничает:
то дождь, то солнышко...

* * *
Городская зелень
шевелит поседевшими от пыли листьями,
словно зверь, измученный в клетке.

* * *
Ворочаешь бурые глыбы дел,
мудро бормоча:
тщетны труды человека под солнцем...

* * *
Не пером жирного гуся
писать бы стихи -
взъерошенным пёрышком воробышка.

* * *
Легче лёгкого заразить ближнего гриппом,
не то что любовью
или радостью.

* * *
По тонкому сухому ледку,
наслаждаясь весёлым хрустом,
ухожу в детство.

* * *
Десять миллионов лет
прошло за сегодня,
ведь у каждого был свой день.

* * *
Талый снег...
В каждой зиме свои вёсны,
в каждой весне свои зимы.

* * *
Напишу сказку про клоуна,
подружусь с выдуманным весельчаком
и забуду про одиночество.

* * *
Лето совсем созрело
и медленным золотистым плодом
падает в память.

* * *
Тяжёлые волны льда.
Медленные, мучительные.
Застывающее море одиночества.

* * *
Чучела тел
нелепо размахивают руками и ногами,
скрипучими словами пытаются объясниться.

* * *
До чего велик Идол Искусства!
Поклонники левой его коленки
не замечают ревнителей правой.

* * *
О, эта иерархия тучных!
Считающих себя тем выше,
чем лучше они загораживают солнце.

* * *
Зелёные бородавчатые тритончики
ползают по дну бутылки.
- Говорил же: не оставляй водку открытой!..

* * *
Посмотри, какая прорва народа!
Что им всем здесь нужно? -
то и дело слышится в толпе.

* * *
Завтра с утра подготовлю доклад,
а с двенадцати до часу
напишу лучшее из своих стихотворений.

* * *
Прекрасные принципы!
Два с полтиной.
Погодите, уступлю за два!..

* * *
Давно распечатанная колода,
сами тасуемся, мечтая - в козыри,
меняя имена и масти.

* * *
Окуньки-человечки
в звякающем железном животе
торжествующей автобусной щуки.

* * *
Как же так - ловят и ловятся
на пустую блесну,
безо всякой наживки?..

* * *
Толкание толпы,
усердные движения пищевода.
Проглоченный - помогаю глотанию.

* * *
Повар в чёрном
потчует меня пёстрыми яствами,
и довольное тело воспаряет над душой.

* * *
Впереди только спины да затылки,
и самому недосуг обернуться
на идущих сзади.

* * *
Чушь с изюмом.
Несъедобно, но вкусно.
Вполне, вполне.

* * *
Универсамка с универсумкой,
с едой-едой-едой,
которую выбросили и дают.

* * *
Мы вышли из театра теней.
Солнечная улица кишела уродами:
выпуклыми расцвеченными людьми.

* * *
Маленький демон
в пустоте вечерней толпы...
Многоэтажные хоры квадратных светил.

* * *
Горькое озеро
нежности,
слишком нежной к себе.

* * *
Большой рот и смеющиеся глаза.
Выросший вундеркинд, привыкший к восхищению.
Привыкший к своему уму.

* * *
Стыдно твердить: я счастлив.
Всё равно что расталкивать толстым брюхом
толпу голодных.

* * *
Рабство родства.
Подавленному - как бы вырваться.
Неприютному - вот бы попасть.

* * *
"Была любовь-разлюбовь, - плакался приятель. -
Любовь прошла. Разлюбовь осталась".
И он потянулся за бутылкой.

* * *
Смирившийся с тюрьмой
ждёт, чтоб к нему пришел весь мир -
приговорённый, под конвоем.

* * *
Ему кричат: "жидовская морда",
но брань тонет в печальном взгляде
иудейского лика.

* * *
"Да-да, конечно, - сказал разговорчивый, -
конечно, я верующий. Господь -
мой давнишний приятель".

* * *
Фонарные столбы.
Ростки цивилизации
на асфальтовом серозёме.

* * *
Люди, люди, десятки людей
без улыбок и взглядов,
с глазами - как модные пуговицы.

* * *
Скучные уступы письменных столов.
Белое небо потолка.
Безнадёжно комнатная погода.

* * *
С высоты земля
- в прожилках дорог, в пыльце посёлков -
крылышко мотылька-однодневки.

* * *
Пронзительный свет в окне соседнего дома.
Дневной свет,
погибающий в комнате.

Город

Ржавая хриплая лопата
скребёт поутру рассветный снег,
будит хмурую каждодневную озабоченность.

* * *
Бедный взгляд - потускневший и терпеливый,
приучившийся находить красоту
в убогой фантазии архитекторов.

* * *
Дворники - пальцы города -
соскребают с кожи асфальта
грязную ледяную коросту.

* * *
Скомканной бумажкой
угодил в урну.
Обрадовался.

* * *
Серый дождевой пиджак.
Пыльные асфальтовые туфли.
Горожданственность.

* * *
Асфальт вместо травы.
Дома вместо деревьев.
Серая машинопись чувств.

* * *
Взгляды назойливо липнут
к дырам на одежде.
Но ни один не станет заплатой.

Хокку

Шершавый камень.
Кожа московских домов,
привыкших к влаге.

* * *
Какая же скучная душонка-тушёнка
выбирала для города
расцветки и формы!..

* * *
Радио радо...
Радио радеет...
Радио-идио...

* * *
Район новостроек.
Хранилище прямых углов.
Вывернутый наизнанку мозг педанта.

* * *
На опустевших тарелках
бледные блинчики майонеза
подрагивают от шума.

* * *
Похолодало.
Заметней и праздничней люди -
двуногие рюмочки тепла.

* * *
Видать, на курсах тоскливой скуки
учился архитектор, разработавший
план застройки моего взгляда.

* * *
Что-то барахлит телефон.
Слышно хорошо, вот только...
Только разговоры какие-то ненужные.

* * *
Личики, чистые от жизни.
Ожидающие нашего воображения,
как полотно киноэкрана.

* * *
Кому сказать доброе слово?
Подходите по одному.
Да не толкайтесь и не галдите!..

* * *
Дорогая! - удивлялся приятель в телефонную трубку. -
Зачем же нам с тобой расставаться,
если и встречаться уже незачем?..

* * *
Техника прислуживает, но ухмыляется.
Точь-в-точь раболепный слуга,
втайне презирающий хозяев.

* * *
Выше всех стен,
дальше всех расстояний -
равнодушие.

* * *
Любителю глазеть на витрины
скучно жить в своей судьбе,
по эту сторону стёкол.

* * *
Заскорузлым душам
долго надо биться друг об друга,
чтобы треснула корка.

* * *
Из духоты на воздух,
от спёртого духа - ко вдохам.
...И неужели обратно?

Трамвай

Пресловутым сельдям
лучше в их бочке:
ни локтей, ни сумок.

Беличье колесо

Асфальтовый обод под ногами.
Город надвигается на меня,
вращаясь вокруг невидимой оси.

* * *
Кабинеты, залы, коридоры.
Лёгкие, почки, железы, кишки
институционального левиафана.

* * *
Среди бела дня пустоваты улицы.
Что же такое случилось?
Неужели все, кто работает, - работают?

* * *
Ну и жара!
Ожиревший мир истекает потом,
вяло шевеля телесами.

* * *
Мы разнопланетяне,
глядящие мимо друг друга.
Мимо, мимо...

* * *
Вялым божеством седьмого этажа
он смотрит вниз, посасывая сигаретку,
смотрит сверху вниз на земные заботы.

* * *
Свет погас в подземном вагоне.
А когда зажёгся,
люди были другими.

* * *
Окаянные покаяния.
В груди - вмятина от кулака.
А грехи громоздятся, как ни в чём не бывало.

* * *
Мудра черепаха.
Как череп, твёрд её панцирь -
надёжная защита живота.

* * *
Сетуем на занятость.
Жаждем свободного времени,
чтобы тут же его занять.

* * *
Прислушиваешься
к свисту совести.
- А что, забавный мотивчик...

* * *
Проклятье богачей -
нужда в ненужном,
незнанье нужных нужд.

* * *
Сколько красного цвета...
Не хватило бы всей нашей крови,
чтоб окрасить все наши флаги.

* * *
Сегодня сожгли ещё одного Джордано Бруно.
Конечно, без огня.
Да и звали его иначе.

Как оно есть

Ну и наворочали в этой сказке,
что была бы совсем не страшной,
если б старой.

* * *
Быть среди убитых при попытке к бегству,
при попытке к полёту -
или среди свободных.

* * *
Дышу глоточками: после каждого свободного вдоха
боль охватывает всё моё тело,
мою маленькую Россию.

* * *
Какой неуёмный безобразник
исписал красные стены плакатов
такими глупостями?

Гражданин Давид

И каждый из нас мал и обнажён
перед тупой громадиной в доспехах.
Где же праща? Где камень?

Календарный листок

В чём-то провинившаяся чёрная надпись
"Всемирный день молодежи"
под красным конвоем "Дня советской милиции".

* * *
Мечтая вздохнуть свободнее -
кто в лес,
кто за границу.

КГБ

Комитет Государственной Безгрешности,
Гражданского Бессилия,
Боязни.

* * *
Гороховых слов шуты
выполняют - и пере - планы
планомерной планификации планирования.

* * *
Красный клён, взволнованный ветром,
разбрасывает осенние листовки.
Мудрые муравьи прячутся, начитавшись.

* * *
Можно ли жить в такой грязи,
ходить по чёрным глянцевым лужам?..
Если жить - то можно.

* * *
Откуда в нас это терпение и незлобивость?
Просто мы повторяем, как завороженные:
ещё вчера была другая эпоха.

* * *
Одни делают выбор.
Другие нет.
У них другие дела.

* * *
Ночные Чины.
Чёрная Величавость,
серая и тщедушная под утро.

* * *
Поговорим спокойно и незлобиво.
Два усталых проповедника
совершенно разных религий.

* * *
Человек-человечество - чувствую
свое размиллиардненное тело,
казнимое отчуждением.

* * *
Историки, истовые и неистовые.
Соляные столпы,
поражённые прошлым.

* * *
Охваченная жаром духовка
вместо того, чтобы печь пироги,
пытается обогреть вселенную.

* * *
Гранит и мрамор рассыпаются в прах.
Горы пыли - века истории.
Века истории - горы пыли.

* * *
Берегись правдолюбцев,
объятых похотью к правде.
Они слепы от страсти.

* * *
Наша здешняя ночь?
Всего лишь тень ото дня антиподов.
Человечество не спит.

* * *
Спасательный круг ума
крутится среди крутых волн,
пустой и круглый.

* * *
Вот и снова довелось стать несчастненьким,
жадно подставлять голову
под любую добрую ладонь.

* * *
Опять ты оказалась права,
горбатая житейская умудрённость.
И опять я тебе не верю.

* * *
Умное сердце
берёт на себя всю боль,
оставляя голове спасительное недоумение.

Гроза

Как грохочут небесные силы!
И так мало отпущено земных.
Так мало.

* * *
Странное изобретение человечества:
глухо молчащий телефон.
Что-то здесь не додумали.

* * *
Что ж, пустота так пустота.
Знаю: ничем её не наполнить,
кроме света.

* * *
Когда же смогу снова отправиться в прошлое,
присмотреться внимательно и осторожно,
зная исходы?..