ЗАБЛУДИВШАЯСЯ ФИЛОСОФИЯ

(XXI век - время исправления философской парадигмы)

Понимаю: то, о чём пойдёт речь, выглядит довольно странно. Понимаю - и всё-таки не могу не высказаться во всеуслышанье. Нельзя об этом не сказать.

Странным является в наше время сам разговор о философии как о наиболее актуальной проблеме человечества. Разве нет у нас тысячи более насущных проблем?

В том-то и дело, что нет.

Даже не знаю, кто дочитает эту отчаянную статью до конца, поэтому потороплюсь высказать суть дела.

Итак, философия заблудилась.

Так ли уж заблудилась? И даже если так, ну и что? Может быть, в этом и нет ничего страшного? Кому она нужна, эта философия?

Суть дела проявляется именно в этих вопросах, которые выглядят столь естественно. В том-то и беда наша (наша с вами, а не философии), в том-то и заключён катастрофический результат заблуждения, что философия кажется ненужной.

Нет смысла обращаться к истории, ссылаться на авторитеты и приводить громкие цитаты. Единственный авторитет, который нам нужен, - наш собственный разум.

Главный тупик

Философия зашла в тупик. В тупик замысловато разветвлённый, полный всяческих интеллектуальных чудес. Но спросите у любого: кому и зачем нужна философия? - и его недоумение будет свидетельством этого тупика.

Поразительно! Философия даже не смогла до сих пор сформулировать толком, зачем и кому она нужна.

Мысль, что философия нужна якобы для "познания мира", "познания истины" или чего-то вроде этого, безнадёжно устарела. Наука уже давно философичнее, чем сама философия, и наука давно не тешит себя идеей исчерпывающего познания жизни. Того, что неизвестно человеку, всегда останется неизмеримо больше того, что ему известно. Ни науке, ни философии не под силу изменить этот факт.

Где и когда философия прошла мимо нужного поворота? Мимо совершенно естественной мысли о том, что она нужна обычному, живому, реальному человеку. Нужна, чтобы помогать ему ориентироваться в жизни.

Потребность в ориентировании - наверное, главнейшая потребность человека после самых первичных физических потребностей.

Этой потребности служат и наука, и религия, и искусство. Но помочь человеку ориентироваться в главных вещах, и прежде всего в том, что же для него является главным, - это дело философии, от которого она сейчас усердно отлынивает.

Отюда идёт перевес внешнего ориентирования над внутренним. Он постоянно усиливает разрыв между внутренним миром и внешним. Отсюда идёт подмена интересов личности общественными интересами. Здесь коренится множество современных фантомов.

Философия, которая должна была бы стать первым и главным средством ориентации, дезориентирована сама и способствует нашей дезориентации.

Философоведение

Свято место пусто не бывает. На место потерявшей себя философии нашлось немало претендентов. Например, разве мы не принимаем чаще всего за философию то, что гораздо правильнее называть философоведением?

Это всё равно, что считать литературой плоды деятельности литературоведов и критиков.

Философоведение подменило философию, потому что философия, стремясь к наукообразию, добровольно допустила такую подмену.

Вместо того, чтобы направить всё свое внимание на средства и способы ориентирования в главном, мы позволяем философоведению пичкать нас совершенно ненужной информацией и выдавать её за высшую мудрость человечества.

Характерно название одной современной книжной серии: "Анатомия мудрости". Заглянешь - и с ужасом видишь: действительно анатомия. Мудрость изрезана аналитическим скальпелем на куски, разложена на сортам, и вся жизнь её на этом закончена.

Найдётся ли хоть один подлинный философ на дюжину, на сотню, на тысячу докторов или академиков философских наук?

Философия должна была бы удовлетворять нашу потребность в ориентирах. Может быть, когда-нибудь ей это удастся. Но философоведение в принципе неспособно на это. Оно занято совершенно другим делом: анализом (анатомией) ориентирующих текстов.

Философоведение подмяло под себя философию. Тех философов, которые могли бы стать полезными тебе и мне, нам, реальным людям, философоведение приучает говорить на чудовищном языке. На языке, который сам по себе уводит человека от смысла возникающих перед ним проблем жизненной ориентации.

Удивительно, что философы ещё существуют. Философы отодвинуты философоведением на второй или на третий план и используются им лишь как некая сырьевая база идей, подлежащий неумолимому аналитическому умерщвлению. Живой философ мешает философоведению. Оно безусловно предпочитает философов мёртвых, бестрепетно гальванизируя их в своих псевдонаучных целях.

Однако философы-ориентаторы, в которых все мы нуждаемся, существовали всегда, существуют и сейчас. Без их самоотверженного энтузиазма развалилось бы и философоведение. Другое дело, что наша цивилизация привыкла не обращать на них особого внимания при их жизни. Нет даже Нобелевской премии по философии. Нам остаётся узнавать о философах только по их надгробиям. По "Анатомии мудрости". Хотя нам, сегодняшним, нужны прежде всего наши, сегодняшние философы! Кто поможет нам встретиться с ними?

Попытки компенсации

Философия как умение ориентироваться в главном необходима человеку, и он эту потребность всегда ощущает. Философоведение эту потребность удовлетворить неспособно. Поэтому многие области культуры стараются компенсировать нам отсутствие нормальной философской жизнедеятельности.

Наиболее универсальный из таких компенсаторов - литература.

Отчасти это связано с тем, что философы нередко сами являются пишущими людьми. Но лишь отчасти. Вспомним, что многие грандиозные ориентаторы, основоположники важнейших учений и религий, не оставили после себя литературных трудов.

Литература заменяет философию постольку, поскольку интересуется человеком, его внутренними переживаниями и проблемами, его жизненными ориентирами, ходом его судьбы.

Но главное, в чём литература сильнее философии: литература хочет, чтобы её читали. Она ищет формы, увлекающие читателя и позволяющие передать ему определённую толику содержания. Как важно было бы заняться этим и философии!..

Но по своим ориентирующим возможностям литература всё же остаётся лишь суррогатом философии. Она слишком игрива. Слишком редко писатель всей своей душой, всей своей судьбой отвечает за написанное, слишком редко озабочен тем, чтобы суммировать весь доступный ему человеческий опыт ориентирования. А если это происходит - что ж, писатель становится философом.

Ещё один заменитель философии - религия. Каждое религиозное учение готово полностью взять на себя ориентацию человека. Но... при условии, что именно это учение выбрано в качестве ориентирующего. При условии признания (и чаще всего безоговорочного) тех авторитетов, которые уже установлены данной религией для всех её сторонников. Короче говоря, религия готова ориентировать человека, который уже сориентирован именно на неё, на эту религию. Но проблемы выбора между множеством религиозных учений (и нерелигиозных, кстати, тоже), проблемы противоречий между свободомыслием и чувством веры всякое религиозное учение решает довольно однообразно, в отрыве от реальностей внутреннего мира: иди за мной, а там разберёмся.

Здесь может помочь только полноценная философия, признающая всякое учение как некую систему ориентирования и помогающая человеку понять её свойства.

Подменить собой философию, потерявшую интерес к практическим внутренним потребностям человека, всё активнее пытается психология. Пытается поневоле: вспомним хотя бы, как настойчиво уклонялся Юнг от того, чтобы его считали философом. Но беспомощность философии вынуждает психологию и психотерапию брать на себя решение индивидуальных мировоззренческих проблем. Если прочитать, скажем, книгу Франкла "Человек в поисках смысла", становится видно, как нуждается психотерапия в помощи философии - и как она вынуждена восполнять её нехватку собственными усилиями.

Но психология, заступающая место философии, имеет свою специфику. Отправной точкой для неё является не обычное человеческое сознание (вполне обходящееся без психотерапии), а феномены психопатологии. Исходя из них, психологи создают свои специфические ориентирующие модели, которые вполне могла бы использовать и философия, но которые не могут заменить её во всех отношениях. Когда эти специальные модели излишне универсализируют, в нормальное мышление неминуемо вторгается медицинский подход. И это вовсе не всегда помогает ориентироваться нормальному человеку.

Список претендентов на занятия философской ориентацией на этом далеко не исчерпан, и это естественно: неудовлетворённая потребность человека в ориентировании даёт себя знать.

Создавать ориентирующие философские системы по-своему пробует и наука в широком смысле слова, и отдельные её области: физика и математика, социология и экономика... По-своему создаёт мировоззренческие ориентиры искусство. Мистические учения и просто спекуляции готовы каждому желающему подсунуть эрзац-философию в сверкающей звёздами соблазнительной упаковке. Готовы ковать идеологическое вооружение масс всевозможные политические учения, рвущиеся к власти, в том числе и к власти над умами.

А философия предаётся отрешённому философствованию. Что ей до отдельного человека, которому нужно грамотно выстроить свою судьбу! Она блуждает в своих абстракциях и упивается стерилизованным интеллектом.

Трагедия школы

Ярче и горестнее всего ложная парадигма философии проявляется в мало пока что осознанной трагедии современного образования. Может быть, именно школа и обеспечивает стабильное безумное самовоспроизводство существующего положения вещей.

Вместо того, чтобы помочь человеку в начале жизни разобраться в том, что для него важно и что второстепенно, вместо того, чтобы помочь ему выбрать среди важных вещей самые важные и уже на их основе постепенно строить свою судьбу, - что делает школа?

Она предпринимает настоящую психическую атаку на развивающийся ум. Она загромождает его десятками разнородных "предметов", которые сами по себе не будут иметь для его жизни никакого особого значения. Вместо того, чтобы приучать к самостоятельному ориентированию, к раскрытию собственной личности, она позволяет каждому из преподавателей внушать детям иллюзию значительности того или иного предмета. В итоге ребёнок не просто остаётся один на один с проблемами ориентирования в основных вопросах существования: он попадает в условия, словно нарочно затрудняющие решение этих проблем, а иногда вообще не позволяющих ему на них сосредоточиться. Все силы ребёнка уходят на защиту от некачественной информационной агрессии.

Школа кое-как решает задачи, необходимые обществу (в соответствии с его сегодняшним, довольно-таки дикарским мировоззрением), но нисколько не задачи, необходимые развивающемуся человеку. В обязательных школьных программах нет ни одного часа философии, это вполне естественно. Но даже если бы такой предмет был, что толку? В лучшем случае это было бы философоведение под видом философии, да и с ним школьник знакомился бы поздно, мало и в наихудшем виде.

В чём ребёнку может повезти со школой? В том, что уровень агрессии будет не столь высоким, как повсюду. В том, что ему удастся встретиться с человеком (замаскированным под преподавателя, потому что воспитателей в школе давно нет), который сохранил способность видеть в ученике человека и желание помочь этому человеку в жизненной ориентации. Но школа оставляет всё меньше возможностей для такого счастливого случая. А хорошего человека можно встретить и вне школы - даже, допустим, в тюрьме.

Разнообразие школ и применяемых в них методик никак не может принципиально изменить ситуацию при общей привычной дезориентации. И потому эта дезориентация снова и снова тиражируется в подрастающем поколении.

Трагедия семьи

Тупики, созданные заблудившейся философией, воспроизводятся и в семье. Родители, прошедшие в своё время неумолимый курс дезориентации школой, редко могут оправиться после него. Чадолюбие проявляется у них прежде всего в области ухода за ребёнком, одежды, питания, физического здоровья и формирования достаточной конкурентоспособности. О мировоззренческой ориентации, о том, чтобы создать во внешнем мире условия, отвечающие потребностям внутреннего мира именно этого ребёнка, с его внутренними особенностями, мало кто задумывается.

Мы не стесняемся нажимать на такие душевные и психические кнопки, которые ведут человека к достижению внешних результатов во что бы то ни стало. Почему бы и нет - если похожие кнопки были когда-то нажаты в нас самих? Что будет при этом с внутренним миром, это нас не очень заботит. И надо честно сказать, что экологическое состояние внутренней природы человека ещё катастрофичнее, чем состояние природы внешней.

Мы отдаём ребёнка в детский сад, утешая себя аргументами о необходимой "социализации" и прочим логическим наркозом. Отлучаем его от себя и себя от него в те первые несколько лет жизни, когда семья является первым и главным компасом для младенца.

Мы отдаём ребёнка в школу, стараясь не замечать, сколько вреда она ему приносит и как мало оправдан этот вред теми крохами "полученных знаний", которые останутся незабытыми после последнего звонка.

Мы отдаём ребёнка в армию, в которой подразумевается, что каждому на пользу это самое жестокое и самое трагическое ремесло из тех, что изобрёл человек. В армию, где те, кто достаточно жесток, торжествуют над теми, кто жесток недостаточно.

Мы отпускаем ребёнка в жизнь, не позаботившись о том, чтобы он в ней не заблудился. Не потому ли, что и с нами в своё время поступили так же?

Выходы из тупиков

Школа и семья - это лишь два узловых пункта в общей череде проблем, порождённых заблудившейся философией. Можно было бы многое сказать и о политической культуре человечества, и о глобальной дезориентации человеческой цивилизации, и о различных конкретных её проявлениях. Но достаточно и этого.

Теперь попробуем присмотреться, существует ли выход из этого тупика. Или, точнее, выходы из тех тупиков, в которые мы забредаем вслед за философией, не желающей или не умеющей нам помочь.

Такие выходы, конечно же, существуют. Весь вопрос в том, ищем ли мы их, хотим ли ими воспользоваться.

Всегда существует выход личный. Каково бы ни было умонастроение общества, каждый из нас может по-своему овладевать искусством внутреннего ориентирования. Если общество не помогает нам в этом, будем действовать без помощи общества. Будем внимательны к тому, какими средствами ориентирования мы располагаем. Будем искать своих ориентаторов. Будем выбирать свою систему ориентирования или брать лучшее от разных систем.

Особое значение имеет для человека выход творческий. Творчество - это и поиск ориентиров (среди существующих ценностей), и создание их (как идущий в лесу оставляет приметы, обозначающие путь). Собственное творчество, умение воспринять и поддержать чужое творчество - это настоящая мастерская жизненных направлений.

Возможен и выход социальный: создание новой культуры самостоятельного мышления. Этот выход может по-своему проложить для себя каждое сообщество. В той степени, в которой оно способно поощрять равновесие между ориентирами личности и собственно социальными ориентирами. А содействовать (или не содействовать) этому, в свою очередь, - выбор для каждой личности.

Не так уж давно (в историческом масштабе) мы научились осознавать социальные права человека. Когда мы научимся осознавать права живого, конкретного человека на полноценное мировоззренческое ориентирование, этот выход начнёт приобретать реальные очертания.

Одной из сторон социального выхода из тупика философской дезориентации является изменение концепции школьного образования. Будущее школы - за свободным выбором способов и уровней обучения, за свободным выбором программ и методик общения с детьми, за высоким социальным поощрением педагогов-ориентаторов, способных помочь ребёнку в раскрытии его личности. Преподавание конкретных предметов должно занять своё техническое место и давать знания именно тем, кто хочет их получить. Тут, может быть, скажет своё слово компьютерная эра - и возможность с помощью компьютера общаться с лучшими предметными преподавателями окончательно разомкнёт нелепую прикованность воспитания к преподаванию.

Существуют и разнообразные семейные выходы. Если родители берут ответственность за своего ребёнка на себя, не передоверяя решение его судьбы обществу, они могут находить новые и новые решения для каждого возрастного периода. Семья представляет собой главную строительную площадку будущего. Она имеет право на великое "по-своему". Новое отношение общества к школе невозможно без нового отношения к ней семьи.

И, наконец, можно ли представить себе какие-то пути выхода для самой заблудившейся философии?

Тут мы должны обратить внимание на важный парадокс. Философия заблудилась. Но это вовсе не означает, что заблуждается каждый из философов. Подлинный философ - это именно тот человек, который ищет путь, утерянный философией. И таких людей гораздо больше, чем мы привыкли думать.

Дело, следовательно, в том, чтобы научиться замечать этих людей. Обращать внимание на тех, кто способен вдохнуть новую жизнь в философию, кто способен сделать её полезной для человека, кто способен вернуть ей истинное её предназначение.

Как научиться замечать? Как обращать внимание? Существует много способов, и они хорошо известны применительно к другим сферам общественной жизни. Это может быть приоритетное книгоиздание, это могут быть конкурсы или премии, это могут быть усилия прессы или популяризаторов. Это может быть то или другое - главное, чтобы что-нибудь было. Чтобы мы признали свою потребность в ориентирующей нас философии и шагнули ей навстречу.

Не пора ли сделать это в новом тысячелетии?

Опубликовано в интернет-альманахе "Порт-фолио" (www.port-folio.org), 2002